По следам БВР (впечатления инструкторов)

4 883 просмотров

Ох уж эти детки!

Ехать с отрядом на БВР в качестве медсестры  меня уговаривать было не нужно – с удовольствием согласилась составить компанию сыну и его друзьям.

Ах, если б я тогда знала, во что ввязываюсь…

 

Ежевечерние расчёсы от укусов комаров; занозы, которые немедленно нужно вытащить; горькие слёзы не отрядных ребятишек по маме с папой в первые два-три дня, прежде,  чем получат сладкий «сонник» на вечерней «Свечке»…

Это, конечно, гораздо легче, чем красные горла и кашель, свалившие половину отряда  на три дня…Ох уж эти детки…

 

Седьмой день БВР. Сегодня закончились хлорофилипт, ротокан, ромашка, шалфей, люголь. Нужно будет сказать Лене и Деду, чтоб купили завтра в Кыштыме. Что-то ещё нужно было заказать…Сейчас вспомню.

УРА! ВСЕ ЗДОРОВЫ!!!

 

Три дня в гордом одиночестве под сосной лежит кроссовок. Детский. Наш, поди… Уже не ожидаю найти второй, наверное, собака куда-нибудь утащила.

Утром обратила внимание на мальчика, который чистит зубы у жестяного отрядного умывальника. Точней, не на мальчика, а на его ноги – на одной – сандаль, на другой – кроссовок!

— Никита! Ты почему в одном кроссовке?!

— Второй сушится!

— Давно?

— Не помню.

— Так ты зачем в одном-то пошел?!

— А в сандалях сегодня – прохладно, трава  мокрая.

— Забирай потерю! (вспоминаю, как в первый же день Никита потерял сначала одну сумку, потом – другую… Искали всем отрядом весь вечер. Потом сумки нашли соседи у ворот – не донёс до корпуса.)  Ох уж эти детки!

 

— Инна! Лена сказала груши на полдник вымыть!

— Ну, так вымой! В чём проблема-то?

— Так я не знаю, с чем мыть – с «Фэрри», или с «Биоланом»…

Ох уж эти детки!

 

Рёв с порога:

— Тётя Инна!!!!! Меня укусилииии!

— Кто?!

— Не знаю!!!!!

После осмотра выяснилось – злобный овод забрался  мальчишке под футболку и цапнул – три раза .. . Ох уж эти детки…

Обработали фенистилом, через три минуты уже слышится его весёлый голос со двора – отряд носится на Зарнице. Всё в порядке. Продолжаем варить борщ…

 

Врывается Андрейка с шальными глазами:

— Где база Дениса? Здесь?

— Что? Ты почему в сланцах сломя голову носишься?!  Надень сейчас же кроссовки!

Андрюша машет рукой, вылетает обратно в лес. Ох уж эти детки…

 

Вот и заканчивается наш БВР. С его смехом, песнями и слезами. Строгими вахтами, зарядками и построениями. Играми и походами на яхтах…

Как же я буду скучать о вас в городе, дорогие мои, весёлые и дружные  флагманята — мальчишки и девчонки в солнечно оранжевых футболках!

Инна Гребенщикова,  медик БВР-2015

Один день в лагере отряда «Флагман»

«Берег Весёлых Робинзонов»

на озере Акакуль Челябинской области

в июле 2015 года.

 

В Силу специфики моей работы ездить в лагерь мне приходится по ночам. И этот раз не был исключением. Около 12 ночи я оказался на старой разбитой грунтовой дороге, ведущей из села Покровское в Челябинскую область. Дорога шла между двух озёр отделённых от неё только узкой полоской камышей. Лучи фар прорезали густой туман, в котором звёздными скоплениями кружилась мошкара. Вдоль дороги по обеим сторонам через каждые 10-15 метров, в тумане как мёртвые с косами стояли рыбаки, с удочками наизготовку. Они сурово таращились на меня из темноты, иногда осуждающе покачивая головами. Зрелище было потрясающее.

Благодаря ночным похождениям утреннее построение я благополучно проспал. Разбудил меня бой барабанов. Начался марш довольно резво, но в середине ритм начал сбиваться, замедлился,  рассыпался горохом по столу, как будто вражеская пуля внезапно сразила гордого барабанщика, но он из последних сил не выпускает палочки из рук, чтобы закончить начатый марш, однако сил становится всё меньше и меньше. Уже через несколько секунд ритм вдруг выправился, и барабаны грянули с новой силой. Видимо ранение оказалось не тяжёлым.

Когда я пришёл во двор, построение уже закончилось. На столе дремала кошка, развалившись на солнышке. На вcтречу мне выскочила толпа флагманят. – Вау, кошка! — закричал командир, — Айда гладить кошку!

Все замахали руками, закричали  -«Урааа…. бежим гладить кошкуууу….»,- и вся компания с воплями и визгом ломанулась через двор.

В тот день  кошки я больше не видел.

 Как только я зашёл в столовую, мне по ногам прошёлся шваброй вахтенный матрос.

— Извини — сказал я ему, летать не обучен.

— Тогда перепрыгивай, — ответил он недовольно, поплюхал швабру в ведре с мутной водой, смачно шлёпнул её на пол и снова угрожающе повёз в мою сторону. Я предпочёл ретироваться.

Кошки во дворе уже не было, за столом сидели капитаны и командиры, тихонько обсуждали стратегию игры. Монотонный бубнёж расползался в горячем воздухе. Вдруг один из капитанов вскочил и заорал:

 –Тихо!!! — Все вздрогнули, с веток посыпались листья, с крыши с карканьем сорвалась ворона. Все вопросительно посмотрели на капитана, тот смутился и сел на место. Народ пожал плечами и снова уткнулся в бумажки на столе, бубнёж возобновился. Я отправился на берег. По пути мне встретился экипаж одной из яхт. Впереди командир, надсаживаясь, тащил охапку свёрнутых парусов. За ним шли два матроса, несли один спас жилет на двоих и громко жаловались на тяжёлую матросскую долю. К моему удивлению, командир слушал, иногда кивал, отдуваясь. И даже достал из-под кепки красное от натуги ухо. Процессия проследовала мимо, сопение и жалобы отдалились и стихли за соснами.

На берегу было весело. На пляже строили замок из песка. В камышах ловили стрекоз и загоняли лягушек. Видимо, лягушки были не промах, и загоняться не хотели. Ибо весьма успешно выходили из окружения. Слышались звонкое шлёпанье по грязи и крики — гони на меня,   хватай, тащи, уходит. Наконец громкий вопль всей толпы ознаменовал победу. Раздался чей-то крик:

 — Селфи! — И все бросились фотографироваться с лягушкой, потом -фотографировать лягушку. Стрекозы были забыты. Один матрос посадил лягушку себе на плечо,   другой снимал их с разных ракурсов.

Судя по всему, лягушка смирилась со своей судьбой принцессы.

С пляжа уже раздавалось «Эээээх… ухнем» — народ спускал яхты. Выходы начались, как всегда, с приключений. Кто-то застрял в водорослях, других снесло обратно на берег к тем, кто ещё не вооружился. Матросы набивали ванты, командир их ругал и заставлял набивать снова. Потом опять ругал и набивал сам, потом приходили капитаны, ругали командира и опять же набивали ванты. И, наконец, приходил Дед, ругал их всех и набивал ванты окончательно.

У меня давно сложилось впечатление, что морское дело — это сплошное набивание вант, можно даже на яхте не ходить, набил ванты, и уже — морской волк.

Я, как обычно, фотографировал с моторки. В кадре мелькали волны, борта, руки, спины, затылки. Лица на фотках тоже попадались, но реже, и, в основном, спящие. Меня всегда поражало, с какой скоростью человек должен моргать? Что бы при трёх кадрах в секунду, на двух быть с закрытыми глазами, а на третьем — с томлением на лице.

Налетела короткая летняя гроза, погремела, посверкала, намочила всех  и улетела за горизонт. Эскадры отправились к берегу сушиться. Рулевые вели яхты к пирсу, но попадали туда далеко не все. Через десять минут две яхты стояли у пирса, ещё две сидели на водорослях и одна — в камышах. Ещё пара, как коршуны, кружили вокруг, но пристать никак не могли и постоянно промахивались. Последняя отправилась в дальнее плаванье, уходя к другому берегу на всех парусах и мелькала уже  где-то на середине озера. Было видно, что рулевой делает попытки развернуться, яхта иногда судорожно дёргалась, и хлопала парусами. Однако снова и снова сваливалась на прежний курс, всё больше удаляясь от гавани. Эту яхту  мы догнали на моторке. На баке сидел застывший до состояния статуи  пассажир, и круглыми, как у миньёна глазами таращился на волны, перехлёстывающие через борт. Гротовый матрос так же пребывал в состоянии ступора, только зажмурившись. И только рулевой отважно боролся со стихией. Он изо всех сил дёргал руль в разных направлениях, отчего яхта иногда рыскала на волнах, но неизменно сохраняла прежний курс. Посреди всего этого, одиноко возвышался поднятый почти до упора и всеми забытый шверт. Без которого, собственно,  управление яхтой почти невозможно. Даже сквозь шум волн и мотора было слышно, как Дед печально вздохнул. Мне даже показалось, что он хотел покрутить пальцем у виска, но сдержался. Шверт опустили, яхта развернулась и направилась к берегу.

После сушки и переодеваний оказалось, что личный состав уменьшился вдвое, поэтому я попросил у командира эскадры свободную яхту походить самому. Командир объяснил мне, что яхта выдаётся только в комплекте с матросами, пришлось брать и их. Матросы оказались весёлые. Баковый, как зверь вычерпывал воду из яхты, и при этом ни на секунду не замолкал. Когда у него заканчивались байки, он начинал петь песни. Второй учил меня морскому делу. Я не силён в морской терминологии, поэтому диалог выглядел примерно так:

-Держи вон ту верёвку!!!

-Это шкоты.

-Отпусти вон тот парус.

-Это стаксель, его травят.

-Осторожно, палка по голове прилетит!!!!

-Это «гик пошёл».

Для полной картины не хватало только флажков  на мачте, ленточек на бортах и надписи  на парусе «Цирк».

Так мы и ходили между буйков до вечера. Пока не поступила команда разоружаться. Я пришвартовал яхту, напутал на швартов верёвки, так, чтобы походило на морской узел, и отправился на ужин.

Сразу же  налетели комары, я даже задумался. Мы пришли на ужин? Или нас подали? Уже смеркалось, в небе загорались первые звёзды. Под дверью у комнаты девочек сидел командир эскадры и уныло клянчил конфету, предлагая, взамен, пять печенек. За дверью раздавалось зловещее хихиканье. Мимо с фонарями прошли вахтенные, видимо, на дежурство.

Я вспомнил, как дежурил с вахтой в прошлом году. У костра спал постовой. Каждые 2 часа приходил очередной матрос, будил  спящего,  отправлял спать в дом, а сам садился на его место и засыпал.

Лагерь затихал. Мне пора было ехать. Уже выходя на стоянку, я встретил командира эскадры. Он прошёл мимо, хрустя печеньками, и скрылся в темноте. Похоже, дверь ему так и не открыли.

Я вырулил с грунтовки на пустую дорогу и нажал на газ. В окно  рванулся ветер пахнущий травой и асфальтом. Люблю ездить ночью.

Игорь Желнов, флагман флотилии, инструктор по фото-кино делу